Ангелы — это мы!
CERN, 23 мая 2011 г.
— Внимание! Объявляется готовность номер один!
— Старт! Линейные ускорители в норме.
— Пройден бустер... суперсинхронизатор...поток в туннеле.
— Детекторы фиксируют поток...
— Дополнительные детекторы активны...
— Циркуляция стабильна...Внимание! Энергия на максимум!
— Начинаю обратный отсчет, до столкновения девять, восемь...
— Все системы в норме...
— Три... два... один... есть! Зафиксировано столкновение двух потоков!
— Детекторы регистрируют выброс неизвестных частиц... Боже! Что это?
...Частицы, проникшие через многослойную защиту, заполнили пространство, которое через секунду засияло всеми цветами видимого и невидимого спектра...
CERN, 22 июля 2013 г.
— А она красивая! — раздался в лаборатории незнакомый женский голос.
— Кто «она»? — Алекс оторвался от клавиатуры компьютера.
Высокую шатенку, увлеченно разглядывавшую голографическую модель, действительно стоило бы назвать «красивой». Рядом с ней стоял Стивен — автор программы, с помощью которой удалось воспроизвести хаотические гравитационные возмущения, происходящие в экспериментальной камере, в виде впечатляющей разноцветной объемной картины.
— Алекс, это Рената, корреспондент журнала...
Физик понимающе улыбнулся.
— Я решил показать ей результаты нашей работы... вблизи, — нерешительно подыскивал слова Стив. Обычно он высказывался более твердо. Что ж, понятно: показать он хотел не голограмму, на самом деле доступную любому пользователю Интернета, а «святую святых» современной науки — Центр ядерных исследований, где совсем, казалось бы, недавно (а ведь как быстро пролетели эти два года!) было сделано величайшее научное открытие всех времен... и заодно «блеснуть» перед новой знакомой. Хотя... ради просто «знакомой» компьютерщик вряд ли решился бы потратить день на оформление пропусков и прочую «церновскую» бюрократию.
— Если я правильно понимаю, — снова заговорила журналистка, — это модель микроскопической вселенной, возникшей в ходе одного из ваших экспериментов?
— Ну... трудно назвать «вселенной» крохотный сгусток энергии размером меньше атома водорода, — возразил Алекс. — И процессы в нем протекают намного быстрее, чем в нашем мире...
— Примерно в миллиард раз, — вставил программист. — Иначе мы бы не смогли наблюдать их в реальном времени.
— Но, в общем, предположение о единой природе процессов на уровне микромира и макромира в очередной раз подтвердилось...
— Кстати, как там продвигается исследование этих неизвестных частиц? Все молчат, вроде и не было ничего. Мы боялись возникновения чего-то глобального — черной дыры, антиматерии... А тут просто какие-то частицы, прорвались сквозь все защитные экраны, распались, осветив на секунду всю Солнечную систему — даже Нептун стал ярче на полторы звездных величины — и исчезли без следа.
— А можно об этом подробнее? — Рената профессиональным движением достала мобильник и перевела его в режим диктофона.
— Нет, пока ничего нового, — с оттенком досады в голосе произнес Александр. О «вспышке творения» слышали все, но как-то быстро забыли. А здесь просто паника поднялась вначале! Первая мысль была: страпельки! Разве можно было в тот момент что-то изменить? К счастью, обошлось без «странной материи», иначе сейчас бы нас уже не существовало. Общий избыток энергии оказался огромен, но, поскольку он сразу «размазался» в пространстве, опасного уровня не достиг... А воспроизвести этот эффект пока не удалось.
Алекс поднялся с рабочего места и тоже подошел к голограмме. Она мерцала мягким блеском загадочных превращений.
— С каждым днем наша маленькая Вселенная все прекраснее, — физик дотронулся до изображения, и на его ладони заиграли световые блики. — Вот уже образовались первые галактики... Знаете, не верится, что все это происходит на уровне микромира. Мне кажется, что мы чего-то недопонимаем. Ведь все это происходит по-настоящему, внутри маленькой экспериментальной камеры. По-настоящему рассыпано золото звезд, всплескивает и искрится зыбь неутихающих солнечных ветров, запускаются по орбитам водовороты планет...
— По-моему, Александр, тебе нужно отдохнуть, — Стивен обнял друга за плечи, — ты делаешь слишком далеко идущие выводы из столкновения двух частиц. Никому еще не удалось доказать, что эта наша крохотная Вселенная хотя бы расширяется...
— Но это с точки зрения нас, внешних наблюдателей. В нашем мире то, что изображено на голограмме — по-прежнему точка исчезающее малого размера...
Алекс вдруг застыл с открытым ртом и протянул руку к одному из светящихся пятен. Вокруг него медленно расползался невообразимо красивый сияющий сферический ореол.
— Нет, Стив, это не игра воображения, — продолжил он уже более уверенным тоном. — Сейчас эта светящаяся сфера расширится до предела, и детекторы сообщат, что в камере тестирования появились неизвестные частицы...
— Откуда ты знаешь?!
— Пока только догадываюсь. Но, кажется, я уже нашел ответы на множество вопросов...
Женева, штаб-квартира ООН. 23 июля 2013 г.
Перед объективами десятков телекамер Александр Кунин чувствовал себя неуютно. Говорил в основном молодой программист Стивен Андерсон.
— Сгусток энергии, возникший в результате столкновения частиц в Большом Адроном Коллайдере и удерживаемый в экспериментальной камере — не «миниатюрная модель вселенной». Это действительно целая вселенная, развивающаяся по своим законам в своем отдельном пространстве. В ней есть свои галактики, звезды, вокруг них вращаются планеты... и по крайней мере на одной из них уже существует высокоразвитая разумная жизнь.
— Но как вы об этом узнали? — кажется, этот вопрос задал корреспондент агентства «Франс Пресс».
Алекс, набравшись смелости, наклонился к микрофону:
— Эта вселенная существует в измерении, которое в нашем мире... не развернуто. Но если бы мы смогли туда попасть — оно показалось бы нам бесконечным. До сих пор мы могли наблюдать только слабые отклонения гравитационного поля — отголоски процессов, происходящих в ней. А вчера приборы зарегистрировали проникновение в наше пространство неизвестных частиц. Тех самых, которые появились при высокоэнергетическом столкновении два года назад. По-видимому, это единственный вид частиц, беспрепятственно проникающих во все измерения. Их выбросы сопровождают рождения новых вселенных...
— Но ведь эксперименты в коллайдере продолжаются! — перебил его корреспондент «Фокс Ньюс». — И что, при каждом из них рождается новая вселенная?
— Видимо, не при каждом, — покачал головой Стив, — а если и рождаются — возможно, мы не всегда можем это зарегистрировать. К тому же не забывайте, что предельная мощность за все время работы установки была достигнута три или четыре раза. Дело не в этом. А в том, что во вселенной, которую мы... скажем так, случайно создали, тоже был построен аналог Адронного Коллайдера, и в результате его запуска родилась еще одна вселенная. Возможно, не последняя.
Ошеломленный зал встретил это сообщение тем, что называется «громогласная тишина». Тем временем Алекс окончательно успокоился и принялся объяснять:
— Мы давно уже предполагали, что вся совокупность реально существующих и гипотетических измерений — так называемая Мультивселенная — имеет фрактальную структуру, а ее отдельные части обладают признаками самоподобия. Возможно, там даже действуют одинаковые физические законы — точнее, те вселенные, где они слишком сильно отличаются от известных нам, просто не могут существовать. В конце концов, в каждом мире воспроизводится одна и та же цепочка событий... неизбежно приводящая к рождению новой вселенной. Или вселенных.
— То есть... наш мир — тоже результат эксперимента? — этот вопрос наперебой задали сразу несколько пришедших в себя журналистов.
— Скорее всего, так оно и есть, — улыбнулся Стив. — Мы долго считали, что наш мир возник из хаоса... пока не оказалось, что он сам является хаосом, из которого возник новый мир.
— Там, где заканчивается одна вселенная, неизменно должна начинаться другая, — снова взял слово Алекс. — Все в мире не вечно. И наш мир, появившись однажды, проживет свою долгую жизнь и исчезнет во мраке вечности. Когда и как — скрыто от нас плотной пеленой времени, но это будет. Таков непреложный закон жизни, один для всех. Из этого следует, что и жизнь в Космосе зародилась не случайно. Разум заложен в нем генетически, на неведомом пока структурном уровне. И трудно даже представить, кто мы на самом деле для великой Мультивселенной — движущая сила, живой мозг или хрупкая душа... Мы только начали разгадывать ее тайны, и теперь наша задача — не дать прерваться цепочке мироздания!
— По крайней мере, с этой задачей вы уже справились, — подмигнула докладчику высокая темноглазая шатенка, скромно стоящая у стены конференц-зала.
— Но не будете же вы утверждать, что теперь человек, научившись создавать вселенные, стал равен Богу? — поинтересовался представитель церкви.
— Не будем, конечно, — ответил Стив, — больше чем на ангелов мы не претендуем... А Бог пускай останется таким же загадочным и недоступным, каким был до сих пор. Скажем так: это он положил начало цепочке вселенных. Если такое начало вообще когда-нибудь было.
— Лично меня роль ангела вполне устраивает, — улыбнулся Алекс. — А поскольку к созданию коллайдера и экспериментам, проводимым на нем, так или иначе причастно все человечество с момента изобретения первого каменного топора...
Его слова были прерваны бешеными аплодисментами зала.